(Из материалов Евгения Лукьянова)
Записал протоирей Иоанн (Смирнов) из Ленинграда (+1988). Его дочь Татьяна около 1980 года прислала рукопись схимонахине Серафиме (Бобковой) в Гомель. Печатается с незначительными исправлениями и добавлениями.
«Рассказал один, ныне уже покойный епископ Стефан.
В 30-х годах меня заключили в концлагерь. Я тогда был врачом и мне поручили в лагере заведовать медпунктом. Большинство заключенных находилось в таком тяжелом состоянии, что мое сердце не выдерживало и я многих освобождал от работы, чтобы хоть как-нибудь помочь им, а наиболее слабых отправлял в больницу.И вот как-то во время приема работавшая со мною медсестра (тоже лагерница) сказала мне:
— Доктор, я слышала, что на Вас сделан донос: обвиняют Вас в излишней мягкости по отношению к лагерникам и Вам грозит продление Вашего срока в лагере до 15 лет.
Медсестра была человеком серьезным, в лагерных делах осведомленным, и потому я пришел в ужас от ее слов. Осужден я был на три года, которые уже подходили к концу и я высчитывал месяцы и недели, отделявшие меня от долгожданной свободы и вдруг… 15 лет! Я не спал всю ночь, а когда утром вышел на работу, медсестра сокрушенно покачала головой, увидев мое осунувшееся лицо. После приема больных она нерешительно сказала:
— Я Вам, доктор, хочу один совет дать, но боюсь, что Вы меня на смех поднимите.
— Говорите, — попросил я.
— В Пензе, в том городе, откуда я родом, живет одна женщина, её зовут Матрёнушкой. Господь дал ей особую силу молитвы, и если она за кого начнет молиться, то обязательно вымолит. К ней много людей обращается и она никому не отказывает. Вот Вы её и попросите.
Я грустно усмехнулся:
— Пока мое письмо будет к ней идти, меня успеют засудить к 15 годам.
— Да ей и писать не надо. Вы покличьте её, — смущаясь сказала сестра.
— Покликать?! Откуда? Она живет за сотни километров от нас.
— Я так и знала, что Вы меня на смех поднимете, но только она отовсюду слышит и Вас услышит. Вы так сделайте: когда пойдете на вечернюю прогулку, отстаньте немного от всех и громко три раза крикните:»Матренушка, помоги мне, я в беде!» — она услышит Вас и вымолит.
Хотя мне и показалось все это очень странным и похожим на колдовство, но все-таки, выйдя на вечернюю прогулку, я сделал все так, как научила меня моя помощница.
Прошел день, неделя, месяц… Меня никто не вызывал. Между тем среди администрации лагеря произошли перемены: одного сняли, другого назначили. Прошло еще полгода и наступил день моего выхода из лагеря.
Когда мне выдавали в комендатуре документы, я попросил выписать мне направление в тот город, где жила Матренушка, так как еще перед тем, как её «покликать», я дал обещание, что если она мне поможет, то буду поминать её ежедневно на молитве, а по выходе из лагеря первым долгом поеду к ней поблагодарить её. Получая документы, я услышал, что два парня, которых тоже выписывали на волю, едут в город, куда направлялся и я. Я присоединился к ним, и мы отправились вместе. Дорогой я начал спрашивать парней, не знают ли они Матренушку:
— Очень хорошо знаем, да её все знают в городе и во всей округе. Мы бы Вас к ней свели, если Вам нужно, но мы живем не в городе, а в деревне, и уж очень домой нам хочется. А Вы так сделайте: как приедете, первого встречного спросите, где Матренушка живет, — Вам и покажут.
По приезде я так и сделал: спросил первого встречного мальчика.
— Идите по этой улице, — сказал он мне, — а потом повернете возле почты в переулок, там, в третьем доме слева и живет Матренушка.
С волнением подошел я к ее дому и хотел было постучать в дверь, но она была не заперта и легко отворилась. Стоя на пороге, я оглядел почти пустую комнату, посередине которой стоял стол и на нем довольно большой ящик.
— Люди добрые, есть тут кто-нибудь? — громко спросил я.
— Проходите, Владыко святый, — раздался голос из ящика.
Я вздрогнул от неожиданности:
— Какой я Владыка?!
— Будешь им, Сереженька, — отвечал голос, называя меня по имени.
Я нерешительно пошел на голос. Заглянув в ящик, я увидел в нем маленькую женщину, неподвижно лежащую внутри. Она была слепая, с неразвившимися зачаточными руками и ногами. Лицо у нее было удивительно светлое и ласковое. Поздоровавшись, я спросил:
— Откуда Вы знаете мое имя?
— Да как же мне не знать, — зазвучал её слабый, но чистый голос, — ты же меня кликал, а я за тебя Богу молилась, потому и знаю… Садись, гостем будешь.
Я долго сидел у Матренушки. Она мне рассказала, что заболела в детстве какой-то болезнью и перестала расти и двигаться. Родилась она зрячей, но в 2-х летнем возрасте перенесла оспу и ослепла. В семье была бедность, и мать, уходя на работу, укладывала её в ящик и относила в церковь. Поставив ящик с девочкой на скамейку, она оставляла её там до самого вечера. Лежа в ящике, она слушала все церковные службы и проповеди. Прихожане жалели ребенка и приносили кто кусочек съестного, кто одежонку, а кто просто приласкает и поудобнее уложит в ящике. Священник тоже жалел девочку и занимался с ней. Так и росла она в атмосфере большой духовности и молитвы. Потом мы заговорили с Матронушкой о цели жизни, о вере, о Боге. Слушая, я поражался мудрости её суж дений, её духовному проникновению. Сидя воле нее, я понял, что передо мной лежит не просто больная женщина, а большой перед Господом человек.
Прощаясь, она сказала:
— Когда будешь предстоять перед Престолом Божиим, поминай рабу Божию Матрену.
(А он тогда и не помышлял о епископстве и не был еще священником).
О себе же сказала, что умрет в тюрьме.
Мне очень не хотелось от нее уходить, так с ней было хорошо и отрадно, и я дал себе обещание навестить её как можно скорее, но не пришлось. Вскоре Матронушку увезли в Бутырки, где она и скончалась.»
Этот врач сначала принял священство, потом монашество, был епископом Можайским. Вскоре заболел, и когда поправился, недолго служил в Калуге.
В Неделю Жен-мироносиц отслужил Литургию. Как говорят, со слезами причастился. После сказал проповедь народу и на словах: «чтобы все любили Господа, как Жены-мироносицы» стал опускаться на руки иподиаконов и предал дух Господу.
Приложение: подлинник передан Евгением Лукьяновым в Архив монастыря Оптина Пустынь.
Ваш комментарий будет первым